Девочка без имени. 5 лет моей жизни в джунглях среди обезьян - Марина Чапман

Я смотрела на дом, окруженный неровным частоколом, сорняки и коз. Меня переполняло чувство ужаса. Я медленно показала пальцем на дом.

– Так, значит здесь? – уточнил один из полицейских.

– Да, – прошептала я, – здесь.

Они повели меня по тропинке к дому. Козы заблеяли, а дверь дома открылась еще до того, как мы успели к ней подойти. Оттуда вышла Анна-Кармен. Ее лицо было одновременно разгневанным и удивленным.

– Добрый день, мадам, – сказал один из полицейских. – По нашей информации, вот эта девушка из вашего дома.

Анна-Кармен была настолько удивлена, что не нашлась что ответить.

– Я думала, что эта тварь погибла, – пробормотала она наконец.

Если даже полицейские были удивлены ее реакцией, они не сказали ни слова.

– А ну, заходи! – прошипела Анна-Кармен и дернула меня за руку.

– Это ваша дочь, не так ли? – спросил один из полицейских.

– Дочь? – Ана-Кармен с презрением плюнула. – Нет, это животное не моя дочь. Кто угодно, но только не дочь.

Она подзатыльником подтолкнула меня внутрь дома. Полицейские не обратили внимания на ее поведение, потому что в то время грубое обращение с детьми в Колумбии было нормой и ни у кого не вызывало удивления. Они перебросились с Анной-Кармен парой фраз и уехали. Я помню, что они выразили ей соболезнования по поводу смерти двух ее девушек. Потом они сообщили, что я еще не окончательно оправилась и выздоровела. Анна-Кармен была очень расстроена моим появлением. Ей была совершенно безразлична моя судьба.

Дверь за полицейскими закрылась, и я сжалась в предвкушении наказания.

– Ты что им обо мне рассказывала? – спросила Анна-Кармен. – Что ты говорила об этом доме и о том, что здесь происходит?

Я поспешила заверить, что я молчала как рыба.

– Даже не думай о том, чтобы кому-нибудь рассказывать о моем доме! – пригрозила она. – Чтоб никто не знал, чем я здесь занимаюсь!

Я продолжала уверять ее, что я никому ничего не рассказывала и не собираюсь этого делать. Честно говоря, я все еще не до конца представляла себе, чем занимается Анна-Кармен, хотя могла бы об этом давно догадаться. Я была очень наивной, и мне было всего около одиннадцати лет. Я уверена, что полиция прекрасно знала, что погибшие девушки не были дочерьми Анны-Кармен, а также были в курсе, чем занимается хозяйка дома. Поэтому я не понимаю, почему Анна-Кармен так переживала. Эти полицейские появились на пороге ее дома не для того, чтобы обвинять ее в преступлениях, а чтобы вернуть ей ее собственность, то есть меня. Вот и все. То, что полицейские думали, знали или подозревали, не имело никакого значения. Они просто выполнили свою работу, доставив меня по адресу, который я указала.

Несмотря на это, Анна-Кармен была полна решимости меня наказать. Она схватила сковородку и с силой ударила ею меня по спине. За что она меня била? Наверное, за то, что я осталась в живых.

Я помню боль от того удара. В глазах у меня потемнело, и мне показалось, что я теряю сознание. Еще я помню охватившее меня чувство отчаяния оттого, что все вернулось на круги своя и я по собственной глупости снова оказалась в этом проклятом доме.

Однако после этого происшествия во мне что-то изменилось, словно я увидела все новыми глазами. Я начала лучше понимать людей и мотивацию их поступков: почему они поступают так, а не иначе, как они себя ведут и как живут. И скажу вам, у меня складывалось не самое лестное мнение о человечестве.

Я наконец догадалась, что имела в виду та женщина у магазина, которая предупреждала меня о том, что происходит в доме Анны-Кармен, и советовала из него убежать. Я поняла, что она имеет в виду под словом «мясо». До меня дошло, что Анна-Кармен держала бордель (хотя в мыслях я не использовала это слово). Я жила в доме, где женщины должны были «развлекать» мужчин – старых и молодых, известных и неизвестных, богатых и бедных. Среди клиентов заведения были два известных футболиста, игравших за лучшие клубы Колумбии.

Женщины работали только три недели в месяц. Оставшееся время они пили какие-то отвары и болели. Иногда у них начинал расти живот, и они на некоторое время исчезали, чтобы родить. Точно так же, как индианка в джунглях, они рожали где-то в укромных местах, но, в отличие от индианки, не воспитывали, а отдавали своих детей. Я много раз видела в местном магазине объявление с текстом «Продаем детей». Я никогда не забуду этого объявления. Женщины продавали своих детей, и кто-то их покупал. Я все хуже и хуже думала о людях.

После автокатастрофы Анна-Кармен стала еще злее, чем раньше. Мне стало казаться, что она решила меня извести. По большей части Анна-Кармен меня не замечала, но как только я совершала малейшую ошибку, она впадала в страшный гнев. Она всегда меня жестоко наказывала, но после автокатастрофы она начала терять над собой контроль. Она била меня так больно и сильно, что я стала бояться за свою жизнь.

С моего возвращения из больницы прошло несколько недель. Настроение Анны-Кармен оставалось плохим – она потеряла двух девушек, а также хорошего клиента. Однажды я вытирала пятно на полу веранды. Это было пятно от пива, сока или чего-то липкого. От него было сложно избавиться, и я чуть руки в кровь не стерла.

В то время в доме, кроме меня с Анной-Кармен, никого не было. Я оттирала пятно и чувствовала, что она на меня смотрит. Она произнесла мое имя, я подняла глаза и увидела, что Анна-Кармен улыбается. Я тут же заподозрила неладное. Одну руку Анна-Кармен держала за спиной, словно прятала от меня подарок. «Интересно, что это она держит?» – подумала я.

Анна-Кармен жестом приказала мне сесть на пол. Когда я это сделала, она вынула из-за спины веревку и связала мне колени. Я пыталась сопротивляться, но Анна-Кармен была гораздо сильнее. Потом она связала мне запястья, проволокла несколько метров по земле и привязала к водосточной трубе. Она принесла кусок старой кожи и этим кляпом заткнула мне рот. Все шло к тому, что Анна-Кармен собирается меня убить.

Мне было сложно дышать из-за заткнутого в рот кляпа. Анна-Кармен принесла из кухни сверток, в котором оказался набор ножей. Не оставалось никаких сомнений – она хочет от меня избавиться.

Выбрав один из ножей, среднего размера, Анна-Кармен принялась размахивать им у меня под носом и выкрикивать прегрешения, в которых я повинна.

– Ни один из клиентов тебя не хочет! – кричала она. – Ни один! От тебя никакого прока! Я зря потратила на тебя деньги! Из-за тебя две мои лучшие девушки погибли! От тебя только проблемы – мне и всем в этой деревне! Ты никому не нужна, и все хотят, чтобы ты поскорее исчезла! Поэтому сейчас ты умрешь!